КИНОрецензии

Ряд словарей выдают аналогичное значение, но в Ютюбе есть пятнадцатичасовая беседа (разделена на 13 выпусков) живущего в России переводчика Уильяма Хэкетт-Джонса с Дмитрием Пучковым (Гоблином) где они анализируют диалоги в «Джентльменах» — рекомендую! – и где Хэкетт-Джонс обозначает свое понимание этой фразы как носитель языка:

— «Pound of flesh» – обычно это используется для того, чтобы объяснить, что человек хочет что-то немножко чересчур, нечестное. Это такой наглый запрос.

Тайны профессора Мелвилла

Подтверждением понимания Уильяма Хэкетт-Джонса – фильм 2010 года «Pound of flesh». На русский его перевели как «Тайны профессора Мелвилла». Престарелый Малкольм Макдауэлл в главной роли профессора литературы Ноа Мелвилла ведет в колледже Барден курс по Шекспиру. И на восьмой минуте фильма мы видим начало его первой лекции в семестре с цитаты «Фунт мяса, что я требую, купил я/Не дешево; он мой, хочу его». То есть первое занятие посвящено «Венецианскому купцу». И больше мы про «pound of flesh» уже не слышим.

Этот фильм, который начинается со смерти девушки от выстрела из ружья и последующего расследования, — о том, что у профессора Мелвилла есть второе дно. Он предлагает девушкам, которым не хватает денег на недешевую учебу (подчеркнуто, что это весьма дорогой колледж), подзаработать первой древнейшей профессией. Есть даже круг клиентов, в который входят солидные люди города. Сам он в преподавании талантлив, в этом своем сутенерском стремлении – искренен: все довольны – и девушки, и клиенты – дело ведь добровольное. Тем более, что он – сторонник теории доктора Вильгельма Райха с его оргоном. Так продолжалось какое-то количество лет.

Но вот в ходе такого секса случилось то ли убийство, то ли самострел, при этом девушка, которая попала к клиенту при посредничестве профессора Мелвилла, на этот раз не является студенткой колледжа. Но практически в то же время неприятность произошла уже со студенткой первого курса, которой он предложил провести время с новым преподавателем, оказавшимся жестким садистом.

Фильм – конечно, не шедевр, и не является, как можно подумать, эротическим (практически единственная такого рода сцена — на начальных титрах под арию из "Тоски" Пуччини). Но название – удачное (не российское). Здесь «Flesh» — в том же смысле, что и в одноименном романе Филипа Фармера, а «pound of flesh» — как раз в том, о котором говорит Уильям Хэкетт-Джонс и иного варианта быть даже не может. Пусть даже и согласие было добровольное. Так что не без морали.

Фунт плоти

Гораздо более известен в России фильм 2015 года «Фунт плоти» с 55-летним Клодом Вам Даммом в главной роли. Это третья попытка режиссера Эрни БАРБАРАША проэксплуатировать былую славу героя боевиков. В 2011 году им были сняты с Ван Даммом «Игры киллеров», в 2012-м – «Шесть пуль». Все они оставляют желать лучшего.

В обозреваемом фильме «pound of flesh» дан в его первоначальном значении: приехавший в Манилу главный герой Дикон Лайл после ночного секса со случайной знакомой, просыпается в гостиничном номере без одной почки.

Морали в этом фильме как масляном торте. Дикон, бывший спецназовец, приехал в Манилу, чтобы отдать свою почку умирающей дочери брата. Поэтому ему необходимо срочно вернуть ее обратно. Пока ее кому-нибудь не пересадили. Поиски, погони, драки – все как у молодого Ван Дамма, но пожиже – все же человек без почки. Негодяи повержены, девочка спасена, а Дикон оказался не просто благородным человеком, а суперблагородным. Так все мило, что даже отметить что-либо в фильме хоть чуточку выделяющееся, хоть на миллиметр приподнимающееся над банальностью практически невозможно.

Как остроумно высказалась «Tribune»:

— Ван Дамм старой закалки, который все еще может выполнять трюки и все еще появляется в фильмах, где все, что вы замечаете, это трюки.

Другой кинокритик — Фред Топель – охарактеризовал фильм короче:

— Потяжелевший Ван Даммаж!

Семь жизней

Здесь же можно упомянуть о еще более высокоморальном и еще более занудном фильме «Семь фунтов» («Seven Pounds») 2008 года, в России названном «Семь жизней», с Уиллом Смитом в главной роли. Жалостливая драма о муках совести ГГ, из-за которого погибли в аварии семь человек, и он кончает с собой для того, чтобы семи другим конкретным людям (на протяжении фильма он со скорбным лицом под минорную музыку с ними встречается) передали его органы для их спасения. В одном из интервью Уилл Смит признался, что название является отсылкой к «Венецианскому купцу». То бишь, речь идет о семи фунтах плоти (фунт – это чуть меньше, чем полкило).

Семь

Я уже подробно анализировал ранее фильм «Семь» Дэвида ФИНЧЕРА. В квартире Дэвида и Трейси детективы смотрят фотографии с места смерти известного адвоката (грех «Алчность»), анализируя произошедшее:

— Гоулд был связан, правая рука осталась свободной. Он дал ему кухонный нож. А это весы.

Сомерсет (его играет Морган ФРИМЕН) сразу предполагает: «Фунт мяса?». «Да», — отвечает Миллз и передает напарнику листок с запиской убийцы: «Один фунт мяса. Не больше и не меньше. Ни кости, ни хряща. Одно лишь мясо. А после этого от долга он свободен».

«Венецианский купец», — говорит Сомерсет. «Не смотрел», — откликается Миллз. Адвокат попытался вырезать этот кусок в районе жировых отложений живота. И умер.

Пила-6

Там же в районе жировых отложений живота режет себе живот Эдди в начале фильма ужасов «Пила 6». Его вместе напарницей Симоной – они в прошлом выдавали людям нереальные для возврата кредиты и затем конфисковывали их имущество – поместили в камеру ловушку по две стороны решетки с весами и заставили играть в игру «Фунт мяса». На их головы надеты шлемы с винтами, которые ввинчиваются в череп. Выживет тот, кто за минуту сможет отрезать от себя часть с большим весом:

— Привет! Сыграем в игру. Устройства на ваших головах – это символ капканов, в которые вы ловили других. Вы раздавали в долг деньги, зная, что доходы должников ограничены. Вы надеялись обобрать несчастных до нитки. Вы – хищники. Но сегодня вы – в роли жертв. И вы расплатитесь сполна своей плотью (в оригинале – «я требую вашего собственного фунта мяса» — «pound of flesh»). Эти весы – единственный путь к свободе. Однако выйдет отсюда только один и только пожертвовав плотью. Кровоточащим мясом. Инструменты заточены и готовы вонзиться в плоть.

Напомню, что цикл фильмов «Пила» был занесен в Книгу рекордов Гиннесса как самый кассовый хоррор-киносериал всех времен. Однако из восьми первых фильмов меньше всех заработала как раз шестая «Пила», которая стала режиссерским дебютом Кевина Гротерта — монтажера пяти первых «Пил». Фильм действительно сделан без азарта, сюжетно слаб и запутан.

Джентльмены

Фильм Гая РИЧИ «Джентльмены» — остроумен, сюжетно закручен, умен, но чрезвычайно не политкорректен. Там звучат шутки в том числе и матершинные в адрес негров и китайцев (даже Гоблин в своем переводе порою сдерживался). Надо полагать, то, что фунт мяса собираются вырезать именно у еврейского бизнесмена, – из того же ряда: режиссер сознательно переворачивает ситуацию с Шейлоком в обратную сторону.

При этом расизма, как ни странно, не чувствуется — его нет в подложке. Ясно, что это игра с запретами, с табуированной темой, сознательная провокация, удавшаяся (пока еще) попытка пройти по лезвию бритвы на границе наступающей тотальной толерантности.

Однако не о фильме я хотел рассказать, а об одном эпизоде из него. Когда убийца пришел в квартиру вдовы Филиппа, он, чтобы ее криков не было слышно, вставляет кассету в музыкальный центр. И звучит знаменитый хор иудейских рабов «Va, pensiero» из «Набукко» Джузеппе Верди. Любопытно, что в титрах это не указано. Нет об этом информации и в справочных материалах о фильме.

Крестный отец 3

В фильме Фрэнсиса КОППОЛЫ «Крестный отец 3» мелодия хора иудейских рабов звучит ровно в середине. Ее играет местный оркестр, встречая Майкла КАРЛЕОНЕ, приехавшего на Сицилию в городок Багерия. Встречавшие развернули плакат «Добро пожаловать, commendatore Майкл Карлеоне». «Commendatore» его называют прежде всего потому, что он является рыцарем-командором официального ватиканского ордена. В самом начале от имени Папы его наградили выдуманным орденом Святого Себастьяна, похожим до степени смешения на реальный ватиканский орден Святого Сильвестра.

Здесь требуется пояснение. Премьера «Набукко» о бедствиях евреев в вавилонском плену состоялась в 1842 году в Милане. Опера соотносилась с тем, что происходило в Италии, немалая часть которой находилась под владычеством Австрии. Зрители соотносили себя с плененными рабами:

— Лети, мысль, на золотых крыльях;

лети, отдыхая на горах и холмах,

туда, где воздух напоен теплом и нежностью,

сладостным ароматом родной земли!

Поприветствуй берега Иордана,

разрушенные башни Сиона…

О, прекрасная утраченная родина!

Дорогие, роковые воспоминания!

Необыкновенный успех оперы, мгновенно прославившей ВЕРДИ, в первую очередь связан с политической конъюнктурой. «Va, pensiero» стал одним из гимнов национально-освободительного движения Рисорджименто, завершившегося в 1871 году переносом столицы единого Итальянского королевства из Флоренции в Рим. Когда гимн страны «Братья Италии» с 1946 по 2005 год считался временным, рассматривался вариант замены его на «Va, pensiero».

Сисси. Трудные годы императрицы

Хорошей иллюстрацией к вышесказанному является концовка австрийского фильма 1957 года «Сисси. Трудные годы императрицы». Это третья часть сделавшей актрису Роми ШНАЙДЕР знаменитой кинотрилогии об австрийской императрице Елизавете, супруге Франца Иосифа.

Молодая императорская чета приезжает в вассальный Милан, где местная аристократия приглашена ими в «Ла Скала» на «Травиату», после которой ожидался официальный прием. Итальянские принцы и герцоги отправили вместо себя на представление одетых в богатые одежды слуг. А театральный оркестр в присутствии австрийского императора с супругой сыграл незапланированную «Va, pensiero», которую, встав с кресел, подхватили миланские зрители-слуги.

Это был скандал: яркая демонстрация протеста против австрийского владычества. Однако Сисси невозмутимо захлопала по окончанию песни, ее поддержали император и свита, так что скандала не получилось. А после слуги под именами хозяев были приглашены на официальный прием.

Типичный большой голливудский стиль 50-х (так как сделано не в Голливуде, то – псевдо-голливудский). Фильм легкий, с юмором, но официальной критикой принят не был, хотя и номинировался на «Большую пальмовую ветвь» в Каннах.

«Благородный китч для простых умов», «Смотреть этот фильм — все равно что копаться в баварском пироге с кремом большой ложкой прямо из тарелки» — это из немецких критических отзывов о всей трилогии. Или вот:

— Сисси обладает расслабляющим, почти успокаивающим действием, потому что просто хочет развлечь и порадовать нас, вместо того, чтобы тащить через хриплый фарс или ломающую руки мелодраму. В ней есть приятное сочетание реальности и волшебства сказки.

Трилогию сравнивали с опереттой без песен за яркость, легкость и красивость. Обвиняли в искажении образа Елизаветы Баварской, которая на самом деле, как пишут, была особой депрессивной.

Может быть. Это, конечно, не «Людвиг» Лукино ВИСКОНТИ, где Роми ШНАЙДЕР через 15 лет сыграла ту же самую Елизавету, но лично я много лет назад посмотрел всю трилогию вместе с группой в экскурсионном автобусе, возвращаясь из тура по Австрии и Германии с большим удовольствием. И это впечатление сохранил по сию пору. Боюсь, что ВИСКОНТИ бы там не пошел.

Цвет денег

Мартин СКОРСЕЗЕ в 1986 году снял спортивную драму «Цвет денег» (если, конечно, бильярд можно назвать спортом). Зеленое сукно бильярдных столов похоже на цвет долларовой банкноты – отсюда и название.

Как сказано в отечественной (да и в англоязычной тоже) википедии, главный герой — Эдди Фелсон (Пол НЬЮМАН) «занят спокойным и доходным бизнесом по перепродаже спиртного». Это вранье. Он пробавляется бизнесом криминальным: продает мелкооптовые партии фальшивого алкоголя известных марок.

Более четверти века назад он был одним из лучших игроков страны. Об этом — фильм 1961 года «The Hustler», где молодым Фелсоном по кличке «Быстрый Эдди» был тот же НЬЮМАН. И по определенным причинам был вынужден надолго оставить большой бильярд.

А теперь пробавляется по маленькой, натаскивая некоего Джулиана. Именно с этим Джулианом они и должны были отправиться на чемпионат страны в Атлантик Сити. Во всяком случае, Эдди говорил об этом с партнером как о цели. Но он увидел игру Винсента (Том КРУЗ). И с ним произошло то же самое, что с Ромео при виде Джульетты, тут же затмившей его предыдущую возлюбленную Розалину. Или с Мастером, тут же забывшем о предыдущей жене: «-Вы были женаты? -Ну да, вот же я и щелкаю…На этой…Вареньке, Манечке…нет, Вареньке…еще платье полосатое…музей…впрочем, я не помню».

Впрочем, эти аналогии – точка зрения брошенного Джулиана. Сам Эдди сначала увидел в Винсенте только реальный шанс наконец разбогатеть:

— У нас с тобой есть скакун. Чистокровный. Ты за ним ухаживаешь. Я учу бегать. Это наш бизнес. Очень выгодный бизнес. Я ясно говорю.

Винсент и в самом деле выглядит как молодая полная энергии гарцующая лошадка, уверенная, что она лучшая. И деньги ему не интересны. Мозгами Винсент соглашается: необходимо периодически поддаваться, дабы раскрутить соперника на более крупные ставки, но игра так захватывает, что его натура не выдерживает сдерживающей уздечки. Он так искренен и неудержим в своем стремлении выиграть, что «заражает» этим чистым чувством Эдди, увидевшего в нем себя молодого, «подстреленного» 25 лет назад деньгами на взлете.

И Эдди пытается вновь «взлететь». Нам показывают его, обновленного — выныривающим из бассейна, подбирающим очки: чтобы бить правильно по шарам, нужно острое зрение. Вот в этот момент и звучит «хор иудейский рабов». Эдди освобождается от плена ежедневной заботы о сшибании очередной сотни или тысячи, и возвращается к чистой и свободной Игре, стремясь только и исключительно к победе.

И встречает в Атлантик Сити изменившегося и заматеревшего Винсента, для которого игра теперь – лишь способ заработать.

Танго

«Танго» 1998 года Карлоса САУРЫ – это гимн танго. Он похож на трепетно любимый мною «Весь этот джаз» и на «Восемь с половиной». Но это не мешает ему быть самобытным. Главный герой Марио создает танцевальное шоу, находясь между женщиной, из его жизни уходящей, и женщиной, в его жизни появляющейся. Что-то реально происходит, что-то ему кажется, что происходит, но все это преобразуется в элементы шоу. Некоторые из этих элементов существуют только в его голове.

В начале фильма он смотрит крупным планом прямо на нас, а на самом деле в объектив кинокамеры, который в следующий миг оказывается в танцевальном зале, где его жена танцует с другим, рядом Марио с ножом в руках — удар… Но это только его воображение.

Ножом пырнули во время представления в конце фильма Элен, новую любовь Марио, которая была раньше девушкой продюсера шоу полукриминального Анхело. И не вполне понятно: в жизни это произошло или на сцене? Она вроде бы поднимается, но не помнит, что произошло. И Анхело, только что кричавший «Не-е-т!» зловещего вида актеру в ножом, ранее замеченному в его компании, говорит Марио, что все великолепно, он – гений СуперМарио, завтра «в шесть утра начинаем». И тут же на первый план выступает кинокамера, смотрящая то ли на сцену, то ли на нас, зрителей. И зеркала.

Не зря в фильме упоминается БОРХЕС с его художественными исследованиями реальности и отражений: «Миражный мир, что будничного явней» (это из стихотворения БОРХЕСА «Танго»). Мы видим в начале фильма макет сцены (та самая борхесовская карта) с искусственными фигурками мигрантов, а в конце — саму сцену и живых актеров в виде мигрантов, исполняющих «Va, pensiero». Они теперь на чужбине и им только и остается вспоминать: «О, прекрасная утраченная родина!»

Забавно, что в 2019 году находящийся под домашним арестом Кирилл СЕРЕБРЕННИКОВ поставил в Гамбурге «Набукко» Верди, буквально осуществив идею САУРЫ. В хоре "Va, pensiero" пели 35 реальных мигрантов-беженцев.

Инферно

Дольше и больше всех остальных «Va, pensiero» звучит в фильме ужасов Дарио АРДЖЕНТО 1980 года «Преисподняя». Первая треть буквально пронизана им. Сначала «хор иудейских рабов» слушает Марк на семинаре в консерватории, а еще через 12 минут пластинку с мелодией ставит дома его сокурсница Сара. Плюс к этому композитор фильма Кейт ЭМЕРСОН заявил, что музыка, сопровождающая поездку Сары на такси между двумя вышеуказанными эпизодами, тоже рождена из «Va, pensiero». Лично я, правда, этого обнаружить не смог, как ни вслушивался.

Второй фильм трилогии о «Трех Матерях» вышел не таким цельным, как «Суспирия». Последовательно гибнущие персонажи слабо связаны друг с другом лишь фактом знакомства с сестрой Роуз и братом Марком. А сами брат и сестра с детской непосредственностью Гензеля и Гретель лезут во все укромные уголки нью-йоркского дома, построенного для Матери Тьмы, будто это пряничный домик.

В этом отношении «Va, pensiero» можно интерпретировать в фильме, как нахождение в рабстве повседневности и, как освобождение, — мечту о Пряничном домике на берегу молочных рек с кисельными берегами как некой яркой мистической реальности. Роуз – поэт и любительница такого рода книг: не просто же так она заинтересовалась неразрезанным фолиантом «Три Матери». У нее на столе раскрыто еще несколько такого рода книг.

Подтверждение версии — появление на экране во время или после звучаний хора «самой красивой из Матерей – Матери Слез». Марк ее видит как нечто прекрасное и недостижимое и даже устремляется за ней, забыв письмо от сестры. И не подозревает, что ее мир может обернуться ликом Смерти. И обернулся. Не будите лиха пока оно тихо.

Любопытно, что владелец антикварного магазина Казанян, тоже позже погибший, говорит Роуз, что «существует множество рассказов о прОклятых домах, например, о вилле монстров в Багерии возле Палермо». Той Багерии, где встречали мелодией «Va, pensiero» Майкла Карлеоне.

Снова «Раки и лягушатники»

Но вернемся к сравнению книги и сериала. В фильме «Раки и лягушатники» об изначальной интриге и гибельном подтексте событий знают только капитан Пелью и мы, зрители, а не рискующие жизнью основные герои. Только ближе к концу лейтенант Хорнблауэр обнаруживает следы волочения пушек, выясняет, что противник оставил город буквально два-три дня назад – и подозревает ловушку. В печатном первоисточнике ничего подобного нет. Как и романтической истории с прекрасной поселянкой, которую он защитил от пьяных ее соотечественников. Их отношения ограничились в фильме несколькими страстными поцелуями, хотя он всю ночь просидел в кресле у ее постели.

Ну и, конечно же, когда они вдвоем в конце фильма бегут к мосту — наперегонки с огоньком, двигающимся по фитилю к бочонкам с порохом под этим мостом, пуля преследователей ударяет ей спину, и она падает мертвой, а Горацио «изменившимся лицом» склоняется над ней с влажными глазами (а фитиль все горит) – все как положено. Как в множестве аналогичных концовок. Достаточно мелодраматично.

А как еще перевести на экран суховатую прозу ФОРЕСТЕРА, где в большинстве произведений лишь один главный герой – Хорнблауэр, а все остальные – второстепенные и слабо прописанные. Кто же такое смотреть будет?

Отсюда в этом же фильме и усиление образа антагониста – французского полковника Манкутана, блистательно сыгранного Энтони Шером. Он взял с собой на корабль походную гильотину и немедленно пустил ее в ход в вассальном некогда ему городке Мюзийак. Очень яркий персонаж. В некоторых моментах рассуждений о природной ограниченности крестьян напомнивший мне Олега Табакова из «Неоконченной пьесы для механического пианино» с «кухаркиными детьми».

Пару раз аристократ Манкутан вопрошает Хорнблаура: «Не республиканец ли он?». И он недалек от истины. Но только в фильме. Не зря же нам показывают, как терзаемый совестью капитан Пелью – вещь невероятная! — вместе с матросами гребет на лодке, пытаясь тянуть свой корабль в штиль, дабы успеть к побережью, где оставил Хорнблауэра.

Герцогиня и дьявол

Благородство и взаимовыручка киношного Горацио распространяется на всех, невзирая на происхождение (он и сам не благородного рода – сын врача). На этом частично построена серия «Герцогиня и дьявол». Здесь тоже существенно усилены антагонист (коего в изначальном рассказе нет вообще) и женщина. Хонблауэр попадает в плен к испанцам со своим экипажем, причем по его собственной вине, так как ночью приказал изменить курс.

Пока он ежедневно по два часа гуляет с так называемой герцогиней, периодически обедает с комендантом крепости-тюрьмы, его экипаж отдаляется от него и готовит побег. Оказавшийся неудачным. Хорнблауэр берет вину за организацию на себя, за что помещен в каменный мешок, где ни встать, ни разогнуться. Зато команда снова морально – с ним.

После освобождения из карцера он видит, как испанский корабль, спасаясь в шторм от британского, сел на рифы, и вызывается спасти оставшихся в живых, Но берется это сделать только со своей командой. И дает слово за себя и за своих моряков — не бежать. Среди спасенных, конечно же, и "герцогиня". Шторм не закончился, поэтому лодка осталась в море и их подбирает английской судно капитана Пелью. Но Горацио дал слово и обязан вернуться. Пелью обращается к его команде: они не обязаны отвечать за слово офицера. Но все, как один, моряки решают вернуться в тюрьму. Вскоре Хорнблауэру комендант крепости привозит письмо короля, в котором за храбрость при спасении испанского погибающего судна, ему и его экипажу даруется свобода.

В исходном одноименном рассказе, Хорнблауэр попадает в плен с экипажем и далее об этом экипаже мы ничего не слышим. Лично он пребывает в камере с шестью мичманами, и о дальнейшей судьбе этих мичманов мы тоже ничего не знаем. Спас оставшихся в живых с потерпевшего бедствие судна он вместе с испанскими рыбаками – без соотечественников. И потом добровольно вернулся в тюрьму. За что премьер-министр Испании – он же главнокомандующий (но не король) даровал ему свободу. Ему одному. А о своем экипаже он даже и не подумал. Это жизнь, а то – кино.

Равные шансы

Лучший фильм сериала – первый: «Равные шансы» (в американском прокате — «Дуэль»). В одноименном рассказе у Горацио действительно опасный антагонист – хитрый, беспринципный и жестокий, из-за которого он даже подумывает о самоубийстве (напомню: ему — 17 и это его первый корабль).

Фильм получился плотным, так как в него вошли события трех рассказов. Режиссеру и автору сценария здесь удалось подцепить зрителя на эмоциональный крючок. Когда Хорнблауэра повесили на шканцы в позе «витрувианского человека» за отказ сказать, кто его избил (а он все: споткнулся, упал, очнулся – синяки), нам зачитывают его письмо отцу: «Дорогой отец. Я раз сказать тебе, что все идет превосходно. Я почитаю за счастье служить под командованием капитана Кина и с такой замечательной командой…». Сопоставление того, что происходит на самом деле и того, что говорится в письме, – сильно.

Или другой эпизод, случившейся после того, как Горацио вызвал своего мучителя на дуэль, а его товарищ-мичман, тоже настрадавшийся от того, ударил Хорнблауэра сзади по голове, поехал на дуэль вместо него и был убит. Горацио переводят на «Неустанный», капитан которого – Эдвард Пелью – несправедливо говорит: «Я невысокого мнения о тех, кто позволяет другим сражаться вместо себя». То есть назвал его трусом. И Горацио понимает, что начинать, что-то объяснять, оправдываться – только ухудшать ситуацию.

Но вышеизложенного у ФОРЕСТЕРА нет. В исходнике Хорблауэра переводят на другое судно, и мы забываем о Симпсоне. А вот в фильме, антагонист настигает его и на «Неустанном». Совершенно неожиданно для него и для зрителей. И очень эффектно. В тумане лодка ищет моряков, спасшихся с подбитого британского судна, из воды за борт ухватывается сначала рука с татуировкой черепа, а потом видим того самого злодея, не оставившего своих намерений. Позже, на французском корабле, в хаосе сражения он пытается убить Горацио. В итоге – еще одна дуэль. В ходе которой антагонист, оказавшийся трусоватым, сначала стреляет раньше, чем положено по правилам, потом кидается с ножом, когда Хорнблауэр поворачивается к нему спиной. Только меткий выстрел из ружья капитана Пелью, издалека наблюдавшего за поединком, поразил злодея. Нет такого у ФОРЕСТЕРА. В фильм же добавлено для драматизма.

Дэвид ВЕБЕР

Как известно, цикл Дэвида ВЕБЕРА о космическом офицере Хонор (переводится, как «Честь», в русских изданиях ее имя заменено на Викторию) Харрингтон имел своим источником книги Сесила ФОРЕСТЕРА о Горацио Хорнблауэре. Первый том — «Космическая станция «Василиск» даже имеет посвящение: «ФОРЕСТЕРУ с благодарностью за часы развлечений, годы вдохновений и жизнь в восторгах».

И там, и там главный герой незнатного происхождения: они дети врачей. Продвигаются по службе исключительно только из-за своих нестандартных стратегических военных талантов, став, в конце концов, адмиралами. Основное содержание романов – бои между кораблями (морскими или космическими). У ВЕБЕРА королевству противостоит республика, откровенно имеющая своими корнями Францию после революции 1789-1792 годов.

В четвертом романе цикла — «Поле бесчестья» Виктория Харрингтон встречается на дуэли с беспринципным злодеем Павлом Юнгом. Когда они идут спиной друг к другу от центра, чтобы разойтись для выстрела, он, боясь смерти и, нарушая правила, преждевременно стреляет ей в спину. Здесь даже есть сходный справедливый выстрел в Юнга из ружья со стороны, правда, за несколько секунд до того ГГ все же успевает всадить в него три пули.

Я далек от мысли, что фильм «Равные шансы» и роман «Поле бесчестья», вышедший ранее, как-то связаны. Просто решалась аналогичная сюжетная задача: и там, и там подчеркнули подлость антагониста, усиливая драматизм.

Причина удачных и не совсем отсебятин в фильме в том, что проза ФОРЕСТЕРА предельно аскетична. В какой-то мере она близка по строению к классической научной фантастике. Или классическому же детективу. Описание проблемы и ее решение главным героем. Еще раз и еще раз повторяю: даже антагонистов у него в ряде произведений нет, а в других они смазаны. Поэтому в сериале (и не только в тех фильмах, о которых я рассказал) их пришлось усиливать. И они действительно получились яркими.

Даже слишком яркими, и в ряде случаев («Равные шансы», «Дьявол и герцогиня») их даже пришлось к концу притушивать, дабы подчеркнуть выдающие качества Хорнблауэра. В изначальном рассказе ФОРЕСТЕРА, например, жестокий и подлый мичман Симпсон (в печатной версии его зовут Симеон) стреляется с ГГ на дуэли, не прибегая ни к каким уловкам и без какого-либо испуга (хотя правила для него более опасны: из двух пистолетов должен был быть заряжен только один – именно так неопытный Горацио математически уравнял их шансы).

По той же схеме, но без сквозного героя, построены первые два романа трилогии Айзека АЗИМОВА «Академия»: проблемы и их решения. Без каких-то психологических запутанностей, сцепки характеров, страстей, художественного «мяса». Слишком просто. Однако попытка усложнить, предпринятая в конце 90-х Грегори БЕНФОРДОМ, Грегом БИРОМ и Дэвидом БРИНОМ в так называемой «Второй трилогии» привела к откровенному провалу. Поэтому-то я с недоверием отношусь к заявлениям об экранизации «Академии»: сценаристам придется идти по пути создателей сериала «Хорнблауэр», усиливая антагонистов и женщин, наращивая «мясо». Чаще всего это заканчивается неудачей.

Патрик О’БРАЙАН

На российских и англоязычных форумах ведутся дискуссии, кто лучше — Сесил ФОРЕСТЕР или Патрик О’БРАЙАН? Оба написали циклы о морском противостоянии Британии и Франции в начале XIX века, поставив в центр морского офицера в его взаимоотношениях с экипажем, начальством и противником. Романы второго из них литературно изощренней, у него глубже и разнообразнее характеры, второстепенные герои ярче, есть юмор. То есть ему органичнее удалось свершить именно то, что попыталась сделать с текстами ФОРЕСТЕРА телекомпания. В показе людей начала XIX века он явно следует традициям Джейн Остин.

Патрик О’БРАЙАН никогда не говорил о влиянии ФОРЕСТЕРА. Первый его роман из цикла о капитане Джеке Обри и докторе Стивене Мэтьюрине появился в 1970-м, уже после смерти ФОРЕСТЕРА. Вряд ли английский писатель, собирающийся писать о Королевском флоте времен войн с французами и испанцами в конце XVIII – начале XIX века, не заметил бы творчество ФОРЕСТЕРА.

О’БРАЙАН сразу же резко отталкивается от предшественника и самим этим фактом подчеркивает зависимость: первый же роман «Хозяин морей. Командир и штурман» начинается с симфонического концерта, на котором и столкнулись впервые оба главных героя: лейтенант Королевского флота Джек Обри и судовый врач Стивен Мэтьюрин.

ФОРЕСТЕР неоднократно и неустанно подчеркивал отсутствие музыкального слуха у Хорнблауэра. Так что начать роман с концерта классической музыки, которой наслаждается Обри, – однозначное отстраивание от конкурента. Более того, Обри сам играет на скрипке и неизменно берет ее с собой в плавание.

По одному из его романов в 2003 году снят фильм «Хозяин морей: На краю земли» с Расселом КРОУ. Он собрал в прокате 212 млн долларов при затратах в 150 млн. Соотношение оказалось не столь соблазнительным для запуска продолжения, как изначально предполагалось. В 2007 году «The AV Club» включил фильм в список «13 неудачных попыток создания кинематографических франшиз» , отметив, что «... это, несомненно, один из самых захватывающих вступительных залпов в истории несуществующих сериалов, а романы О’БРАЙАНА так и остались неиспользованной почвой для кинематографистов».

Гарри ГАРРИСОН

ФОРЕСТЕР пишет от третьего лица, но с точки зрения Хорнблауэра (за редкими исключениями: роман «Лейтенант Хорнблауэр» и серия «Бунт» на его основе требуют отдельного самостоятельного анализа, но не уверен, что на него сподоблюсь). Мы видим, что Горацио отнюдь не сверхчеловек: он робок, нередко испытывает страх или, скажем осторожнее, беспокойство, чувствует свое одиночество. Но по английской традиции не показывает виду (иной раз прямо как в известном стихотворении «Трус притворялся храбрым на войне»), поступая прямо наоборот инстинкту:

— Он поднял чашку к губам, но отхлебнуть не успел: раздавшийся вдали пушечный выстрел заставил его опустить чашку и замереть. Снова пушечный выстрел, потом еще и еще. В кухне поднялись шум и суматоха. Кто-то опрокинул свой кофе и по столу побежал черный ручеек. Кто-то ухитрился зацепиться шпорой о шпору и упал на соседа. Все говорили одновременно. Хорнблауэр был возбужден не меньше других, ему хотелось немедленно бежать на улицу, посмотреть, что происходит, но он вспомнил дисциплинированную тишину на идущем в бой «Неустанном». Он не такой, как эти французы. Чтоб доказать это, он поднес чашку к губам и спокойно отхлебнул. Большинство офицеров уже выскочили из кухни, требуя своих лошадей. Понадобится время, чтобы их заседлать. Хорнблауэр посмотрел на де Пюзожа, выходящего из комнаты, и допил кофе; кофе был немножко слишком горячий, но он чувствовал, что это хороший жест.

Именно за эту его черточку ухватился Гарри ГАРРИСОН в пародийном рассказе «Капитан Гонарио Харпплейер», где главный герой притворяется жестким, беззаветно храбрым и остроумным капитаном, будучи глубоко внутри себя одиноким неврастеником. К тому же — дальтоником, видящим мир лишь в оттенках серого цвета.

Что же есть такого в произведениях Сесила ФОРЕСТЕРА, что, несмотря на кажущуюся незамысловатость, продолжают жить и находить последователей, которые, даже отрицая эти тексты, на самом деле только продвигают и укореняют их? Помимо сравнения с SF приведу еще один образец, с которым лично у меня ассоциируются этот цикл: «Повести Белкина». Они ведь тоже написаны незамысловато. Не Толстой, чай, не Достоевский, и даже не Чехов. Но что-то заставляет к ним возвращаться снова и снова. На самом деле, не так уж они просты, как кажутся. Как и повествование о Горацио Хорнблауэре. В нем есть и стиль, и изящество, и внутренняя энергия, и ему не требуется дополнительный драматический экзоскелет.